Жуткий вторник

Среди ярких рынков, бетонных высоток и туристических пляжей прячется другой Таиланд, о котором жители шепчут только после полуночи. В одной деревне стоит покосившийся дом, где ночами слышен тихий плач. Каждый, кто входит внутрь с фонарём, находит на полу колыбель без ребёнка и выходит с поседевшими висками. В другой провинции в ночь полной луны родители прячут детей под кроватью, потому что из джунглей выходит женщина-тень с белым лицом и зовёт по имени тех, кто ей близок по крови. Столичный студент, подняв с тротуара фарфоровую куклу в красном кимоно, превращается в марионетку, выполняющую чужую волю, пока не понимает: шнуры, дёргающие его поступки, тянутся из загробного храма.

На юге бывший госпиталь для умалишённых манит блогеров граффити и шелестом разбитых окон. Записи датчиков фиксируют шаги, хотя коридоры пусты, а в палате с выдранной дверью лежит журнал наблюдений, где сегодняшняя дата уже вписана кровавыми буквами. Купец, продающий книги на развале у канала, предупреждает: не листай тома после третьего удара гонга, иначе увидишь в тексте собственное имя, отмеченное как следующую жертву. Письмо, пришедшее без марки, бесконечно повторяет четыре иероглифа: «ворота раскрыты». Тот, кто разрывает конверт, обнаруживает за спиной холодное дыхание и дорогу, уходящую вниз, где мерцают огни подземной ярмарки. Во всех историях спасение мерцает тонкой ниткой. Герои надеются, что легенды преувеличены, но каждый новый шорох доказывает обратное.